Большая игра. Иркутский раунд
Цивилизационное и геополитическое противостояние России и Запада в Азии, которое в XIX – начале XX века проходило в формате «Большой игры» - борьбы разведок, дипломатических авантюр и интриг – актуально и сегодня. Игра не закончена, а Иркутск – один из ключевых её узлов. На встрече площадки «Русский Восток» в Иркутске историк, заведующий библиотекой № 10 Всеволод Напартэ погрузил слушателей в атмосферу шпионских романов, обозначив контуры проблемы и для дня сегодняшнего.
В исторических нарративах о Крымской войне или войне с Японией контекст «Большой игры» часто почти или даже вовсе не учитывается. Между тем, именно деятельность России на Востоке стала причиной агрессивных действий Британии, которая не хотела упустить своё влияние и свои интересы в Азии.
Противостояние Британской и Российской империи в азиатском пространстве длилось целый век, однако прямое столкновение было только одно – в ходе Крымской войны. Две мировые державы вели «битву за Евразию» как своё жизненное пространство. Здесь столкнулись власть моря и власть суши, либерализм и консерватизм, протестантизм и ортодоксия, прогресс и традиция.
Иркутск выходит на историческую авансцену в этом большом процессе, когда в Иркутск в 1848 году приезжает граф Николай Николаевич Муравьёв-Амурский. Он сразу же начинает экспансивные действия и активно двигается на Восток.
Между тем, в 1847- 1853 годах англичанин Томас Аткинсон вместе со своей женой Люси исследуют центральную Азию и Сибирь. В 1951 году они вдруг решают приехать в Иркутск из Барнаула «с целью насладиться красотами Восточной Сибири».
Он исследует окрестности Иркутска, совершает путешествие вверх по Иркуту, бывает в Тункинской долине, рисует и пишет.
«Единственная возможность увидеть, как будет выглядеть театр боевых действий – нарисовать. Англичане активно использовали людей искусства для своих агентурных целей: писатели, художники – люди вроде бы легкомысленные, но они очень наблюдательные, умеют делать обобщения и легко заводят контакты», – поясняет Всеволод Напартэ.
В это время начинаются сплавы и заселение территорий на Востоке, которые формально принадлежали Китайской империи, по Амуру строятся небольшие поселения, редуты, казачьи станицы.
Аткинсону удаётся добиться разрешения и тоже проехаться по Амуру. По возвращении из этого «исследовательского путешествия» чета Аткинсоных резко соскучилась по Англии и отбыла из России.
Часть архива Аткинсона в Британии до сих пор засекречена, подмечает лектор. Благодаря, вероятно, донесениям Аткинсона англичане понимают, что русские прочно закрепляются на Амуре.
«Следующий шаг англичан – это Крымская война. Существует версия, что Крымская война началась как раз из-за присоединения Амура. Англичане понимают, что теперь у русских появляется возможность более плотно контролировать северную часть Тихого Океана и появляется выход дальше на юг», – сообщает Всеволод Напартэ.
Война коснулась и востока страны. Самое яркое событие этой войны – оборона Петропавловска-Камчатского. Англо-французская экскадра потерпела сокрушительное поражение, несмотря на то, что русские уступали и в численности, и в силе артиллерии.
«Наши показали, что чувствуют себя здесь более чем уверенно, что Восток России просто так не сдастся. Несмотря на признанное поражение в Крымской войне, на подписание мира с агрессорами, дальнейшие события развивались скорее в пользу Российской империи, нежели её противников», – поясняет лектор.
В 1859 году в плен сдаётся имам Шамиль, прекращается массовое сопротивление на Кавказе. Начинается активное движение русских войск в Среднюю Азию.
«Наши решили, что не надо дожидаться, пока англичане утвердятся в Бухаре и Коканде и создадут здесь агрессивное буферное государство вроде имамата Шамиля, что нужно самим быстрее двигаться туда. Средняя Азия была захвачена не из-за империалистических похотей, она тогда не представляла никакого интереса: территория с малочисленным населением, куда надо было вкладывать, вкладывать, вкладывать. В конце концов, её стали заселять русскими переселенцами, чтобы был толк от этих территорий».
Движение на Восток оформляется двумя договорами с Китаем: в 58-м году был Н.Н. Муравьёвым-Амурским был заключён Айгунский договор, по которому к России отошло Приамурье, в 60-м году благодаря усилиям графа Николая Павловича Игнатьева – Пекинский договор, по которому отошло Приморье.
Один из пунктов было создание в Монголии русского консульства: фактически Монголия была признана политическим субъектом, с которой у России были свои отношения.
Открывается новый проход в Азию через горную систему Гиндукуш, который связывает множество среднеазиатских территорий, позволяет перебрасывать пехоту и артиллерию. Это заставило англичан двигаться на север и захватывать области на Памире и северном Гиндукуше.
Однако когда англичане захватывали территории, они многое теряли. Большинство из того, что англичане получали в колониях, они были вынуждены тратить на их поддержку. Для России же каждая присоединённая территория рано или поздно начинала приносить доходы, мы умели превращать колонии в провинции. Народы, которые сохраняли свою идентичность, тоже понимали, что им выгодно оставаться в империи.
«Англичан всегда напрягало, что мы умели находить общий язык с местными. Кровавых неразрешимых конфликтов с какими-либо народами у нас не было. Да, воевали с кавказцами, но тоже до определённого момента», – рассказывает Всеволод Напартэ. – В нашей политической культуре – сохранение уважительной дистанции к другим народам. Да, эти народы могут быть менее развитыми, чем мы, но это не повод считать их людьми второго сорта. Англичане каждый раз переступали через себя».
1851-м году в Иркутске появилось отделение Русского географического общества, которое включало в себя любителей географии, носивших по некоторой случайности погоны офицеров Генштаба, и учёных-географов. Территории изучались в том числе и как возможный плацдарм будущих боевых действий.
Большой вклад в изучении географии Азии внёс путешественник, офицер, разведчик Пётр Кузьмич Козлов. Он организовал экспедицию до Тибета в 1904 году и зашёл очень далеко. Это сильно напугало англичан.
До этого в Тибете побывал этнограф, исследователь и буддолог Гамбожап Цыбиков из Забайкалья, который, оставаясь буддистом, верой и правдой служил России. Он поехал в Лхасу и запечатлел Тибет на плёнку. Журнал National Geographic начался с его снимков. Он установил контакты с местными деятелями правительства Далай Ламы, в частности с Агваном Доржиевым, тоже бурятом из Забайкалья.
Агван Доржиев – личность тоже интересная и в контексте «Большой игры». В 19 лет он уехал учиться в Ургу, стал монахом, сделал хорошую карьеру и стал в итоге вторым человеком после Далай Ламы. При этом он сохранил прорусские настроения и проводил соответствующую политику, устанавливал с Россией дипломатические контакты, открыл в Санкт-Петербурге буддистский храм, что было по меньшей мере необычно, привёз большое количество ранее закрытой буддистской литературы.
Англичане наблюдали эти процессы сближения, поэтому уговаривают Японию, в которую было для этих целей влито огромной количество денег и для которой построили флот, идти войной на Россию.
С созданием блока Антанта «Большая игра» как будто бы заканчивается. Великобритания становится союзником Российской империи, но, на самом деле, противостояние продолжается до сих пор. Только теперь Запад в целом участвует в этой «игре», а Китай и Индия стали самостоятельными игроками.
«Всё опять же происходит ровно там же, где и происходило: в Средней Азии цветные революции, напряжение на Кавказе, вновь Крым», – комментирует Всеволод Напартэ.
Для борьбы с Россией используется в качестве информационного оружия идея деколонизации. Она, впрочем, не нова. И в XIX веке англичане убеждали себя, что имеют право на господство в Евразии, чтобы нести миссию глобального характера – нести свободу и цивилизацию.
«Деколонизаторы обращаются к якутам, бурятам, татарам и другим народом с воззваниями о том, что они должны получить свободу от этой страшной «тюрьмы народов», от этой ужасной империи и народа держиморды, который не даёт развиваться, не даёт свободы и начинают накручиваться обиды, большей частью выдуманные, но имеющие сильный эмоциональный эффект».
На этих обидах выстраивается идентичность – на основании ненависти: ты становишься человеком своего народа, когда ненавидишь этих «угнетателей». Самый вопиющий пример – это украинцы, идентичность которых построена целиком на ненависти к русским. Там нет иного содержания.
Читатели телеграм-каналов сибирской и этнической тематики вполне могли заметить подобные тенденции – после СВО это явление, увы, только развивается. Можно не обольщаться, это звуки не свободы, а войны, которая из информационной может превратиться во вполне осязаемую и кровопролитную. Но это только если враг добьётся успеха в этой «игре».
